Дар сопереживания - Страница 75

– Поясняю, – продолжал Солин. – Если вы зайдете и поцелуете меня в задницу, кто об этом будет знать? Только я, а мне этого мало. Поэтому я хочу, чтобы вы сделали это перед всеми на общем собрании «братства».

– Ты окончательно обнаглел, недоумок деревенский, – жестко проговорил Кейн. – Ничего ты не получишь.

– Ты так полагаешь, умник городской? Вот Говард, по-моему, не возражает, а, Говард?

– Ты зарвался, Солин, – ответил за Говарда Кейн. – И теперь не получишь ничего.

– А ты что скажешь, Говард? – обратился к Говарду Солин. – По твоей роже видно, что моя идея тебе не по душе, поэтому я предлагаю тебе кое-что получше. Я снимаю тебя с крючка. Тебе не нужно целовать меня в задницу ни теперь, ни после. Мне будет достаточно, если вот этот гад встанет передо мной на колени на глазах всего «братства», откроет свой поганый ротик и отсосет перед всеми.

– Что же, вполне справедливо, – насмешливо откликнулся Кейн. – По-моему, неплохая идея. Пожалуй, стоит войти и немного предварительно потренироваться.

Обойдя Говарда. Кейн сделал резкий выпад рукой через щель в двери. Острие шила пропороло Солину щеку, и он с воплем отскочил назад. Кейн тут же навалился правым плечом на дверь, захватив цепочку кусачками. Заскрипел металл. Кейн почти справился с половинкой звена, когда опомнившийся Солин всем своим огромным весом навалился на дверь с противоположной стороны. Отчаяние придало ему силы, и через секунду Кейн был отброшен назад. Дверь едва не захлопнулась, но Кейн быстро сунул в щель кусачки.

– Говард! – скомандовал он, и Говард тоже налег на дверь.

– Лучше уйди, гадина! У меня есть пистолет! – заорал Солин с той стороны.

– Думаю, он не врет. – Говард взглянул на Кейна расширившимися от испуга глазами.

– Так пойди и принести его, недоумок. Он тебе понадобится, – посоветовал Солину Кейн, убирая шило в карман и изо всех сил налегая на дверь.

Сопротивление внезапно исчезло, и дверь распахнулась на всю длину цепочки. Кейн услышал, что Солин лихорадочно роется на кухне, и вновь взялся за кусачки. Он перекусил половинку звена, когда Солин снова вбежал в прихожую и, не раздумывая, ударил в открытое пространство двери мясницким ножом. Говард с испуганным криком отлетел назад. Кейн быстро отступил в сторону и спокойно произнес:

– Это и есть твой пистолет? Что-то не похоже.

Невидимый Солин дико взвыл в ответ.

– А ты попробуй, сволочь! Давай, гадина, подойди поближе! Иди сюда, потом разберемся, пистолет это или что-то другое!

– Возможно, в другой раз. – Кейн схватил Говарда за руку и потащил к лестнице.

– Теперь он нас точно заложит! – простонал Говард, когда они вышли на улицу.

– Каким образом?

– Позвонит в полицию.

– У него не работает телефон.

– Ну, не сейчас. Завтра позвонит.

– Завтра будет завтра, – философски заметил Кейн. – Главное, пока он этого не сделал.

– Что ты имеешь в виду?

– Поезжай домой, Говард, – сказал Кейн, махнув проезжавшему такси, когда они достигли Четырнадцатой улицы.

– А ты что будешь делать? Собираешься ворваться к нему? – ужаснулся Говард.

– Конечно, нет. Он не в себе и вооружен. Могут пострадать люди.

– Что ты собираешься делать?

– Просто поговорить с ним. Подожду, пока он успокоится, а потом поговорю с ним. Разумно, так, чтобы до пего дошло.

– А если он не захочет тебя слушать?

– Тогда я еще подожду. Со временем он прислушается к голосу разума. Это неизбежно происходит со всеми.

* * *

Усадив Говарда в такси, Кейн прошелся по улице, пока не нашел сидевшего в темном углу пьяного.

Он сунул доллар ему в руку и, пока пьяный бормотал заплетающимся языком слова благодарности, отобрал у него бутылку с вином. Пьяный вяло запротестовал, но Кейн схватил его за шиворот и толкнул головой в стену. Протесты мгновенно утихли.

Примерно кварталом дальше Кейн нашел в мусорном контейнере остатки большой картонной коробки. Вернувшись на Двенадцатую улицу, он выбрал место напротив дома Солина, откуда ему были одновременно видны окно Солина и подъезд, и устроился на ночлег в шалаше из картонок, поставив рядом с собой бутылку.

Нетрудно было вообразить, что Солин сидит у себя в квартире, судорожно сжимая в руке нож и не смея сомкнуть глаз. Когда Кейн ранил его, шило наткнулось на кость – значит, он только пропорол Солину щеку. Рана неопасная и, наверняка, уже перестала кровоточить, однако она послужит Солину достаточным напоминанием об опасности. Он будет напуган и зол. Кейну была предпочтительнее испуганная жертва: от страха люди глупеют. Правда, иногда они становятся осторожнее, но крайне редко.

Сидя в коробке и глядя на окно Солина, Кейн пожалел, что у него нет с собой какой-нибудь порнушки, чтобы убить время. Человеку всегда чего-нибудь не хватает, подумал он. Однако у него есть кое-что получше, осознал он и с улыбкой принялся думать о Майре.

* * *

Хэтчер получил сообщение от капитана Дженисса незадолго до рассвета. Первой его мыслью было позвонить Беккеру, но затем он решил передать новость лично: телефонный разговор, несомненно, сгладит его триумф. Ему хотелось видеть лицо Беккера в тот момент, когда он услышит его слова. И еще он хотел, чтобы Беккер это понял.

Все решила полицейская работа, победно думал Хэтчер, подходя к гостиничному номеру Беккера. Старая, привычная полицейская работа. Не заумные теорий и надуманные подходы, а обычная полицейская рутина, которой Хэтчера учили и которой он всю жизнь занимался.

Позвонив в дверь, Хэтчер подождал немного, и снова позвонил. Затем забарабанил в дверь, пока Беккер, наконец, не отозвался.